В 2012-2015 году в РФ проводится активная реформа гражданского законодательства, которая затронула и раздел о юридических лицах.

Российское законодательство о юридических лицах традиционно строилось  по европейской системе, которая выделяет две базовые организационно-правовые формы для бизнеса: общество с ограниченной ответственностью (для малого бизнеса) и акционерное общество (для крупного). При этом государство устанавливало более строгий контроль за деятельностью акционерных обществ, поскольку только им традиционно разрешено выпускать акции в свободный оборот, привлекая инвестиции граждан и юридических лиц.

Рабочая группа Совета по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства, работающая при Государственной Думе РФ, во главе с д.ю.н., проф. Сухановым продолжает традиционно придерживаться европейского подхода. Однако в реформу активно включаются сторонние силы по линии отдельных министерств и Центрального банка РФ, которые сосредотачивают свои усилия на американизации российского гражданского оборота, внедряя в кодекс институты американского права, которые совсем не «ложатся» на его основу. Ученые во главе с проф. Сухановым называют такую деятельность «теневое законотворчество».

В результате этого в ГК РФ было введено деление хозяйственных обществ на публичные и частные (ст. 66.3), свойственное американской системе права. Дело в том, что в американском праве существует одна организационно правовая форма «хозяйственные общества», которая и делится на частные (для малого бизнеса) и публичные (для крупного). Частные общества при этом мало интересуют государство и их регулирование строится на диспозитивных началах, публичные же общества уже строго контролируются государством, сдают серьезную отчетность и могут выпускать акции в свободное обращение, привлекая средства граждан и юридических лиц.

В России же получилось нечто, мягко говоря, «среднее». Законодатель с одной стороны сохранил деление обществ на ООО и АО, а с другой — ввел деление на «публичные» и «частные». До нового 2016 года нас ждут соответствующие изменения и в Федеральные законы от 26.12.1995 №208-ФЗ «Об АО» и от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об ООО». Применение такой классификации к ООО, безусловно, является абсурдом. Кроме того, в  условиях российской экономики и слабости акционерного законодательства достаточно сложно себе представить эффективность функционирования «непубличных акционерных обществ», которые, с одной стороны, могут выпускать акции, привлекая средства граждан и юридических лиц, а с другой их деятельность никто не контролирует. Слабость российского акционерного законодательства выражается в очень многих аспектах, главным из которых является и тот, что АО в России в отличие от Публичного общества в Америке не несет законной обязанности выплачивать дивиденды акционеру, даже при наличии чистой прибыли. Поэтому российских акционеров часто сравнивают с одноименными персонажами из истории «о наглых и глупых», наглость которых состоит в том, что они рассчитывают получить прибыль, а глупость – в том, что вложили свои деньги в АО.

Интерес также представляет и новая организационно правовая форма юридических лиц «хозяйственные партнерства», которые были введены в ГК РФ по инициативе российских государственных корпораций во главе с Роснано. Государственные корпорации настаивали на том, что в России нет развитого корпоративного законодательства, нет свободы в определении структуры органов управления, что затрудняет, а иногда и делает вовсе невозможным привлечение инвестиций на российский рынок.

Специфика же хозяйственных партнерств состоит в том, что вся их деятельность строится на корпоративном договоре, заключенном между его участниками. Этот договор определяет и структуру органов управления, и порядок распределения прибыли, и иные взаимоотношения между участниками. Причем здесь законодателем прямо разрешено отступать от принципа пропорциональности вкладов и получаемой прибыли. Таким образом, на выходе мы видим, что вы можете внести вклад 1/100 в долю уставного капитала, а получать при этом 99/100 от прибыли, также можно определить любую структуру органов управления, в том числе и не традиционную со специфическим набором полномочий. Кроме того, вся информация об этом корпоративном соглашении составляет коммерческую тайну и не может быть разглашена третьим лицам, что порождает массу возможностей для злоупотреблений.

Таким образом, хозяйственное партнерство, это абсолютно «темный» субъект, оценить правовые риски взаимодействия с которым будет достаточно сложно. И, безусловно, данные изменения в ГК РФ не делают гражданский оборот более «цивилизованным». С момента введения в действие данного закона в ЕГРЮЛ зарегистрировано всего 12 таких организаций и ни одна из них не имеет никакого отношения к инвестированию.

Еще одной интересной новеллой гражданского законодательства является предоставление новых возможностей участникам хозяйственных обществ, которые теперь могут сами определять правила взаимоотношений друг с другом, устанавливая их  в корпоративном договоре. Корпоративный договор строится по примеру американской модели законодательства, которая предусматривает существование «Shareholders Agreements» (так называемых «соглашений акционеров»).

В 2008-2009 гг. в специальные законы (Закон от 26.12.1995 №208-ФЗ «Об АО»  и Закон от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об ООО») уже были внесены изменения, позволившие участникам ООО заключать договоры об осуществлении прав участников общества (п. 3 ст. 8 Закона «Об ООО»), а акционерам – акционерные соглашения (ст. 32.1 Закона «Об АО»).

Похоже, что новая редакция ГК РФ ставила своей целью объединить положения указанных выше законов под единым понятием «корпоративный договор» (собственно, заключен он может быть только в хозяйственных обществах) и несколько прояснить некоторые аспекты. Интересно, что кодекс и договор о создании хозяйственного общества подчиняет действию норм о корпоративном договоре (хотя приоритет остается за требованиями специального законодательства).

В корпоративном договоре участники (все или часть) договариваются об определенных действиях (закрытого перечня в законе нет) по реализации своих корпоративных прав (например, голосовать определенным образом на общем собрании участников общества, согласованно осуществлять иные действия по управлению обществом, приобретать или отчуждать доли в его уставном капитале (акции) по определенной цене или при наступлении определенных обстоятельств либо воздерживаться от отчуждения долей (акций) до наступления определенных обстоятельств). Существует прямой запрет в части указания в соглашении необходимости участников следовать указаниям органов общества (т.е. нельзя подчинить участников воле менеджмента) или формировать органы управления в определенном составе.

Нормы о корпоративном договоре уже получили свое толкование в Постановлении Пленума Верховного суда РФ от 23 июня 2015 года № 25 «О применении судами некоторых положений раздела первого части первой ГК РФ». Интересной является позиция Верховного суда РФ о том, что если корпоративный договор противоречит нормам Устава, то это не влечет недействительность договора. Сам договор связывает только его участников и является коммерческой тайной, как для третьих лиц, так и для остальных участников хозяйственного общества. Споры, вытекающие из такого договора, подведомственны арбитражным судам.

Таким образом, корпоративный договор максимально либерализирует правовой статус хозяйственных обществ и порядок управления этими обществами.

По всем вопросам создания и деятельности юридических лиц можно обратиться в Юридическое бюро «Лебедева, Гущина и партнеры», тел. 34-40-27.